В «Театре на Васильевском» поставили необычного Чехова. Для спектакля с говорящим названием «Антон и шоу-бизнес» писателя «раскрасили» в цвет фуксии, а «трех сестер» превратили в незадачливых актрис техасского театра.
«Имя Антон, которое присутствует в названии постановки — это Антон Чехов, а шоу-бизнес — это все, что не связывается в сознании с Чеховым. Но оказывается, в наше время даже такие крайности могут пересекаться», — рассказал ведущий артист театра и режиссер спектакля Артем Цыпин.
Для своей первой постановки режиссер выбрал пьесу загадочной американской писательницы Джейн Мартин, которую называют «самым известным неизвестным американским драматургом». Она никогда не появлялась на публике, и ходят слухи, что за этим псевдонимом скрывается Джон Джори, художественный руководитель Театра актёров Луисвилля. «Шекспировский вопрос», тем не менее, не помешал Джейн Мартин номинироваться на Пулитцеровскую премию и получить приз американской критики.
«Группа американских актрис в Техасе проходит кастинг на участие в спектакле „Три сестры“ по Чехову. Сюжет связан с репетиционным процессом и подготовкой спектакля. Жизнь подбрасывает героям разные „чеховские“ по настроению ситуации», — вкратце пересказывает режиссер Цыпин.
Зритель погружается в атмосферу Бродвея, едва переступив порог театра. На афишах красуется знакомый всем Антон Павлович в пенсне, разукрашенный в стиле короля поп-арта Энди Уорхола. «Ну как тебе розовый Чехов?» — с улыбкой интересуются приглашенные на предпремьерный показ.
Действие пьесы происходит в Америке, и поначалу кажется, что весь спектакль — это взгляд на русскую культуру «с того берега». Как заявляют создатели постановки, главный герой их сатирической комедии — сам театр. На сцене — 8 актрис, которым по замыслу драматурга, приходится исполнять мужские роли, а если понадобится, и «цветок изобразить». Все они вовлечены в шоу-бизнес XXI века, и все они преследуют свои собственные цели, соглашаясь играть в пьесе «одного русского».
Словно следуя принципу Чехова (краткость — сестра таланта), сценограф выдержал декорации спектакля в духе минимализма. Задник представляет собой темно-серую стену продюсерского офиса с тремя дверями и знакомыми табличками «выход». Три стула посреди сцены и три зачехленных платья, сшитых по лекалам конца XIX века, дополняют скромное декорационное оформление.
Буквально с первых секунд действия, на сцене начинает твориться «шоу-бизнес». Играя в поддавки со зрителем, актрисы беседуют с художником по свету и музыкальным оформителем, «выходят из роли» и интересуются друг у друга качеством своей игры, ругаются с неугомонным критиком из зала. Режиссер, таким образом, покушается не на театр в театре, а на многомерное действие: актрисы на сцене участвуют в кастинге «Трех сестер», они репетируют и играют чеховскую пьесу и, наконец, исполняют роли самих себя.
Продираясь через нагромождение образов и героев, зритель узнает, что три незадачливых американских актрисы приехали в Нью-Йорк, чтобы получить роль одной из «Трех сестер». Современная Ольга (Инна Кошелева) несколько лет проработала на мясной бойне, перенесла операцию по удалению груди, и ей катастрофически не везет на театральном поприще. Маша (Наталья Круглова) — звезда телесериалов и порнофильмов, потратившая несколько сотен тысяч долларов на пластические операции и мечтающая покорить Голливуд. Ирина (Ульяна Чекменева) приехала в Нью-Йорк из маленького городка, где работает школьной учительницей.
Репетиции по-Чехову перемежаются с реалиями американской жизни — «сестры» пьют водку, разговаривают о сексе, делают ставки на мужчин и, конечно же, мечтают о славе. Вся эта феерия сопровождается музыкальными номерами в духе лучших чикагских мюзиклов и кинокомпании «Двадцатый Век Фокс».
«Какой шум в печке. У нас незадолго до смерти отца гудело в трубе. Вот точно так», — произносит Маша, возвращая зрителя в действие чеховской пьесы. Чехов, как ни странно, оказывается близок актрисам не только на сцене, но и в жизни. Американская исполнительница роли Ольги также мечтает «уехать в Москву» — доказать матери, что театр — это ее призвание. «Вершинин» влюбляется в «Машу» и страдает из-за ее холодности. Она же не попадает в Лос-Анджелес (свою Москву) из-за нелетной погоды и теряет шанс стать звездой телеэкрана. Как бы сказал Чехов, люди едят, пьют чай, носят свои пиджаки, а в это время решаются их судьбы.
Пока зрителя увлекает круговерть из личных проблем героев, режиссер не забывает пустить шпильку на тему старого доброго театра. Тут и вечный спор, кто главнее — драматург или постановщик. И претензии неугомонного критика (одна из актрис) к неожиданной интерпретации Чехова. И проблема соотношения бизнеса и творчества — постановку американцев закрывают из-за прекращения финансирования.
Юмористически обыграны и фигуры трех режиссеров, взявшихся за чеховскую пьесу в Америке. Британец видит в Чехове сатирика и требует от актрис играть смешно, чернокожий постановщик предлагает включить в спектакль служанок-негритянок и говорит о расовой дискриминации, и, наконец, поляк в малиновом берете заявляет: «Чехов не бог, это я — бог».К концу спектакля не остается ни одной театральной проблемы, которой бы ни коснулся режиссер. Это тем более ценно, что вся театральная «кухня» разворачивается на глазах у зрителей, присутствующих при рождении новой постановки.
«Антон и шоу-бизнес» заканчивается по-голливудски — со снегом и кинопроекцией небоскребов на серый задник. Начинающий театральный «критик», пишущий в местную газету, сетует на свою неблагодарную профессию. В ее голове рождается великолепная рецензия, но между автомобильной статьей и материалом о розничной торговле ей удастся лишь втиснуться со своей строчкой — «играли хорошо».
http://www.baltinfo.ru/2012/04/28/Chekhov-s-amerikanskim-aktcentom-275313
«Имя Антон, которое присутствует в названии постановки — это Антон Чехов, а шоу-бизнес — это все, что не связывается в сознании с Чеховым. Но оказывается, в наше время даже такие крайности могут пересекаться», — рассказал ведущий артист театра и режиссер спектакля Артем Цыпин.
Для своей первой постановки режиссер выбрал пьесу загадочной американской писательницы Джейн Мартин, которую называют «самым известным неизвестным американским драматургом». Она никогда не появлялась на публике, и ходят слухи, что за этим псевдонимом скрывается Джон Джори, художественный руководитель Театра актёров Луисвилля. «Шекспировский вопрос», тем не менее, не помешал Джейн Мартин номинироваться на Пулитцеровскую премию и получить приз американской критики.
«Группа американских актрис в Техасе проходит кастинг на участие в спектакле „Три сестры“ по Чехову. Сюжет связан с репетиционным процессом и подготовкой спектакля. Жизнь подбрасывает героям разные „чеховские“ по настроению ситуации», — вкратце пересказывает режиссер Цыпин.
Зритель погружается в атмосферу Бродвея, едва переступив порог театра. На афишах красуется знакомый всем Антон Павлович в пенсне, разукрашенный в стиле короля поп-арта Энди Уорхола. «Ну как тебе розовый Чехов?» — с улыбкой интересуются приглашенные на предпремьерный показ.
Действие пьесы происходит в Америке, и поначалу кажется, что весь спектакль — это взгляд на русскую культуру «с того берега». Как заявляют создатели постановки, главный герой их сатирической комедии — сам театр. На сцене — 8 актрис, которым по замыслу драматурга, приходится исполнять мужские роли, а если понадобится, и «цветок изобразить». Все они вовлечены в шоу-бизнес XXI века, и все они преследуют свои собственные цели, соглашаясь играть в пьесе «одного русского».
Словно следуя принципу Чехова (краткость — сестра таланта), сценограф выдержал декорации спектакля в духе минимализма. Задник представляет собой темно-серую стену продюсерского офиса с тремя дверями и знакомыми табличками «выход». Три стула посреди сцены и три зачехленных платья, сшитых по лекалам конца XIX века, дополняют скромное декорационное оформление.
Буквально с первых секунд действия, на сцене начинает твориться «шоу-бизнес». Играя в поддавки со зрителем, актрисы беседуют с художником по свету и музыкальным оформителем, «выходят из роли» и интересуются друг у друга качеством своей игры, ругаются с неугомонным критиком из зала. Режиссер, таким образом, покушается не на театр в театре, а на многомерное действие: актрисы на сцене участвуют в кастинге «Трех сестер», они репетируют и играют чеховскую пьесу и, наконец, исполняют роли самих себя.
Продираясь через нагромождение образов и героев, зритель узнает, что три незадачливых американских актрисы приехали в Нью-Йорк, чтобы получить роль одной из «Трех сестер». Современная Ольга (Инна Кошелева) несколько лет проработала на мясной бойне, перенесла операцию по удалению груди, и ей катастрофически не везет на театральном поприще. Маша (Наталья Круглова) — звезда телесериалов и порнофильмов, потратившая несколько сотен тысяч долларов на пластические операции и мечтающая покорить Голливуд. Ирина (Ульяна Чекменева) приехала в Нью-Йорк из маленького городка, где работает школьной учительницей.
Репетиции по-Чехову перемежаются с реалиями американской жизни — «сестры» пьют водку, разговаривают о сексе, делают ставки на мужчин и, конечно же, мечтают о славе. Вся эта феерия сопровождается музыкальными номерами в духе лучших чикагских мюзиклов и кинокомпании «Двадцатый Век Фокс».
«Какой шум в печке. У нас незадолго до смерти отца гудело в трубе. Вот точно так», — произносит Маша, возвращая зрителя в действие чеховской пьесы. Чехов, как ни странно, оказывается близок актрисам не только на сцене, но и в жизни. Американская исполнительница роли Ольги также мечтает «уехать в Москву» — доказать матери, что театр — это ее призвание. «Вершинин» влюбляется в «Машу» и страдает из-за ее холодности. Она же не попадает в Лос-Анджелес (свою Москву) из-за нелетной погоды и теряет шанс стать звездой телеэкрана. Как бы сказал Чехов, люди едят, пьют чай, носят свои пиджаки, а в это время решаются их судьбы.
Пока зрителя увлекает круговерть из личных проблем героев, режиссер не забывает пустить шпильку на тему старого доброго театра. Тут и вечный спор, кто главнее — драматург или постановщик. И претензии неугомонного критика (одна из актрис) к неожиданной интерпретации Чехова. И проблема соотношения бизнеса и творчества — постановку американцев закрывают из-за прекращения финансирования.
Юмористически обыграны и фигуры трех режиссеров, взявшихся за чеховскую пьесу в Америке. Британец видит в Чехове сатирика и требует от актрис играть смешно, чернокожий постановщик предлагает включить в спектакль служанок-негритянок и говорит о расовой дискриминации, и, наконец, поляк в малиновом берете заявляет: «Чехов не бог, это я — бог».К концу спектакля не остается ни одной театральной проблемы, которой бы ни коснулся режиссер. Это тем более ценно, что вся театральная «кухня» разворачивается на глазах у зрителей, присутствующих при рождении новой постановки.
«Антон и шоу-бизнес» заканчивается по-голливудски — со снегом и кинопроекцией небоскребов на серый задник. Начинающий театральный «критик», пишущий в местную газету, сетует на свою неблагодарную профессию. В ее голове рождается великолепная рецензия, но между автомобильной статьей и материалом о розничной торговле ей удастся лишь втиснуться со своей строчкой — «играли хорошо».
http://www.baltinfo.ru/2012/04/28/Chekhov-s-amerikanskim-aktcentom-275313