И ты вырываешься из суеты линий Васильевского острова, заходишь в театр на Васильевском – там, где малая сцена, где зрители и работники театра знают друг друга по именам, где такой уютный камерный зал, устланный мягким ворсом: можно скинуть туфли, устроиться, будто дома, на любимом кресле, выдохнуть, посмотреть на сцену. А на сцене – троллейбус. Стоит себе на конечной, где-то на площади Александра Невского, в далеком 1965 году – двадцать лет минуло с войны, девятое мая, все празднуют, и последний на маршруте троллейбус пустует. Кондуктор и водитель скучают в салоне, ждут выезда, играют в города, морщатся, вспоминая: «К? Караганда была…». Зрители в ответ подсказывают: «Курган!». «Точно, спасибо… Курган!» — «Норильск!». «Норильск был!» — волнуется зал и тут же начинает вспоминать новый город на «н»… И вот персонажи на сцене – уже не чужие, уже почти знакомые, настоящие люди, и веришь в них сильнее, и сопереживаешь им больше.
Троллейбус трогается с места, на подножку запрыгивает опоздавший пассажир. И сходятся в одной точке человеческие жизни, которые когда-то уже пересекались – но разошлись, потерялись – казалось, что безвозвратно. И едет троллейбус – скрип колес, шуршат «рога», за окнами медленно меняют друг друга городкие пейзажи. И постепенно ты понимаешь: да это же 11-й! Только он от Александра Невского до площади Труда идет, да я на нем сто раз ездил! И словно попадаешь в 1965-й, прямиком в салон троллебуйса, к тем двоим, между которыми начался — и, кажется, – никогда не закончится самый важный разговор в жизни. Разговор, который прерывается только песнями Булата Окуджавы.
Прошлое оживает на сцене. Оживает текстами Александра Володина: спектакль – словно лоскутный коврик сплетен из его стихов и прозы. Оживает характерами – такими разными, такими живыми – не идеальными персонажами, а настоящими людьми, с которыми и в самом деле можно проехать в троллебуйсе по Невскому и не узнать, какую сложную дорогу прошел каждый из них.
Тамара – вот она, женщина, с улыбкой и поднятой головой прошедшая и тяжелые военные годы, и одиночество, и непростую работу, такая, каких миллионы – этих хрупких, женственных бойцов, готовых уехать ради настоящей любви на край света и ждать эту самую любовь десятилетиями.
Илья – запутавшийся, испуганный, однажды потерявший свое счастье человек, который – не смотря ни на что – готов попытаться еще раз.
Катя – еще одна женская судьба, в которой было много любви и много веселья, обернувшегося одиночеством и глубокой житейской мудростью.
Прошлое оживает звуками и цветами: мерцает салон троллейбуса, расцветает за его окнами праздничный салют, бросая разноцветные блики на лица героев, звучит шумом колес и скрипом проводов, шумом ветра, звуками далекой тайги, в которой Илья спрятался от самого себя — и в которую вернется уже не один. И все это оборачивается маленьким, компактным бытовым чудом, ожившей сказкой, которая заканчивается… хорошо. Да. Без драматического открытого финала, без безнадежности, без циничного осознания, что со взрослыми сказок не бывает – бывают! Вот оно, доказательно того, что на маршруте троллейбуса №11 есть не только «Гостинный двор» и «Искакиевская площадь», но и маленькая станция «Любовь». Конечная.
Алена Муравлянская, специально для MuseCube
В репортаже использованы фотографии, предоставленные Театром на Васильевском