РусскийEnglish
Чисто семейное дело
Рэй Куни
Звезды театра и кино в искрометной комедии! Каскад неожиданностей, сюрпризы с переодеваниями, жены и любовницы, перепутанные родители, в общем,чисто семейное дело.
Постановка

На большой сцене театра искрометная комедия с каскадом неожиданностей, сюрпризами с переодеваниями, ошарашенными коллегами, женами и любовницами, перепуганными родителями…

Накануне большого праздника в центральной лондонской клинике царят неразбериха и суета. А тут еще подоспела сложная ситуация, в которую попал преуспевающий врач Дэвид Мортимер. Грехи молодости не прошли даром, и вот на сцене появляется взрослый сын, жаждущий познакомиться с папенькой. Чтобы сохранить брак, служебное положение, карьеру герой вынужден бесконечно выкручиваться…

Авторизованный перевод с английского – Михаил Мишин.






Продолжительность спектакля 3 ч. 0 мин. с антрактом 16+

  • Режиссер-постановщик - Александр Кладько
  • Музыкальное оформление - Александр Закржевский
  • Художник по свету - Владимир Рожков

Премьера: 20.06.2015

  •  
Действующие лица
Дэвид Мортимер
Бесcчастнов Игорь Андреевич Бесcчастнов Игорь Андреевич
Майк Коннолли
Шимилев Тадас Артурович Шимилев Тадас Артурович
Розмари Мортимер
Круглова Наталья Владимировна Круглова Наталья Владимировна
Хьюберт Бонни
Николаев Михаил Михайлович Николаев Михаил Михайлович
Сэр Уильям Нельсон
засл. арт. России Долгинин Михаил Андреевич засл. арт. России Долгинин Михаил Андреевич
Джейн
Костомарова Юлия Сергеевна Костомарова Юлия Сергеевна
Лыжина Наталья Евгеньевна Лыжина Наталья Евгеньевна
Лесли
Удальцов Александр Олегович Удальцов Александр Олегович
Билл
Лобанов Владислав Васильевич Лобанов Владислав Васильевич
Сержант
Тарасов Кирилл Олегович Тарасов Кирилл Олегович
Медсестра
Кудлай Оксана Юрьевна Кудлай Оксана Юрьевна
Захарова Анна Константиновна Захарова Анна Константиновна
Мамаша
засл. арт. России Башлакова Татьяна Геннадьевна засл. арт. России Башлакова Татьяна Геннадьевна
Спектакль Чисто семейное дело в афише
Галерея
Пресса о спектакле:

Комедия ошибок: Рэй Куни в Театре на Васильевском

В Театре на Васильевском поставили «Чисто семейное дело» – пьесу одного из самых успешных комедиографов планеты, англичанина Рэя Куни, который за свое мастерство был пожалован в офицеры Ордена Британской империи. Будучи сам актером, Куни, как немногие, понимает специфику комического на сцене. Но для российских режиссеров и артистов его спринтерские по ритму и невероятно изобретательные комедии положений – открытый океан, в котором каждый выплывает, как умеет. И это – отдельно смешно. Пересказ сюжета любой комедии Рэя Куни занял бы, очевидно, втрое больше времени, чем её просмотр, потому что Куни умудряется нагромоздить немыслимое количество событий в каждой сцене, при этом не забывая прописывать каждому действующему лицу линию поведения и реплики, точно соответствующие его типажу. Но главная фишка состоит в том, что все герои всё делают одновременно, а цели преследуют – каждый свою, так что, если рассказать про каждого в отдельности, то выйдет, как минимум, повесть, а комический эффект исчезнет. Потому что он (эффект) базируется на том, что герои непрерывно в прямом и фигуральном смысле натыкаются друг на друга, оказываются в ненужном месте в ненужное время, а в нужном не оказываются, но при этом ни на секунду не останавливаются в своем стремлении к счастью, как они его понимают. И в итоге каждый это счастье находит, и предписанный законами жанра хэппи-энд наступает сразу у всех, потому что выясняется, что счастье у каждого свое и толкаться бессмысленно. Конкретно в пьесе «Чисто семейное дело» все события происходят в больнице, в одной единственной комнате – ординаторской, соседствующей с ванной и перевязочной. Ординаторская существует, как известно, только для врачей, и по праву здесь могут находиться только два главных героя – два доктора, главный невролог Дэвид Мортимер и рядовой врач Хьюберт Бони. Но сюда заявляется и жена Мортимера Розмари, и пышная кастелянша, и медбрат Майк Конноли, он же режиссер корпоративной вечеринки, и уволившаяся 19 лет назад медсестра Джейн, и ее 18-летний сын Лесли, и полицейский, и мать доктора Бони, и главный врач больницы сэр Уильям Нельсон. В пьесе Куни Дэвид Мортимер умен, хорош собой и вообще управляет здесь всеми, играя на слабостях каждого, включая и главного врача, которому достаточно вовремя налить. Для полного счастья Мортимеру недостает только рыцарского титула за особые заслуги перед отечеством, и именно сегодня он намерен его получить, прочитав вступительную речь на открытии важнейшей международной конференции. Но именно в этот день в больницу заявляется бывшая медсестра Джейн с их общим, как выясняется, 18-летним сыном, который, узнав, что его отец не разбился на машине в Гималаях, а работает в ближайшей больнице, накануне напился, сел за руль – и теперь у него серьезные проблемы с полицией. Вот, собственно, и вся завязка. Все остальные события – развязка, которая несется от начала к финалу, набирая обороты, и добирается до полного счастья на совсем уж сумасшедшей скорости. В Театре на Васильевском, наоборот, в первом акте артисты еще кое-как держат ритм, а к финалу безнадежно выдыхаются и действие буксует, увязая в итоге в сентиментальной трясине. И актеров тут обвинять не стоит – они делают, что могут. А стоит вспомнить, что уже второй век пошел, как главное ответственное лицо в любом театре – режиссер: он выбирает пьесу, актеров, художника, etc., а потом сводит воедино все их фантазии, отсекая лишнее. Режиссером в программке значится Александр Кладько – не новичок в своем деле, у которого неплохо получается ставить неспешные отечественные сентиментальные истории. Но который, видимо, понятия не имеет про то, что такое режиссура в английской хорошо сделанной комедии положений. Именно английской, потому что она требует еще и безупречной работы со стилем и формой. Не случайно, когда Голливуду требуется безукоризненно стильный герой, на помощь зовут Шона Коннори, Колина Ферта, Бенедикта Камбербэтча, Дэниела Крейга, etc. Как это ни смешно, но Рэй Куни требует того же – это вам не американец Кен Людвиг, чьи «хорошо сделанные комедии» то и дело скатываются в балаган. В Англии любой хороший комедиограф помнит, что он – наследник Конгрива, Филдинга, Шеридана и, разумеется, Уайльда. Если бы режиссер Кладько об этом задумался, то рассказал бы артистам, что именно от стиля очень удобно плясать при создании образов. И тогда актер Сергей Агафонов, исполнитель роли доктора Мортимера, не чувствовал бы себя так неловко из-за своего слишком молодого (по сравнению с героем) возраста, а играл бы человека, который безупречно держит форму – и потому не имеет возраста, видит насквозь людей – и потому держит в руках все нити и никогда не проигрывает. И тогда для того, чтобы вызывать симпатию публики, ему вовсе не надо было бы тянуть мхатовские паузы, когда он в очередной раз отрекается от собственного сына. Никакие паузы, кроме гоголевских «немых сцен» – и то довольно кратких – в таких комедиях в принципе невозможны. Кстати, именно такой мгновенной «немой сцены» с правильной оценкой было бы вполне достаточно в момент, когда Джейн произносит слово «сын» – как-то не comme ill faut местному Демиургу отскакивать от бывшей любовницы так, словно он натолкнулся на раскаленный утюг. Понято, что приличные люди детей не предают, даже незаконнорожденных, а играть однозначного подонка скучно. Так вот, если бы режиссер Кладько был «на месте», то объяснил бы артисту, что за безукоризненную осанку и уверенность в себе герою прощается многое, если не всё: победителей не судят, тем более, в комедии.   Что касается второго доктора, Бони, то он в спектакле – полная противоположность Мортимеру. Добродушный, фрустрированный тюфяк, которому отличный артист Михаил Николаев отдает всё своё обаяние, нигде не впадая в излишнюю сентиментальность. Артист Николаев вообще – сильное звено в труппе Театра на Васильевском и в спектакле «Чисто семейное дело». Его появление на сцене неизменно скрепляет действие, оно начинает стабильно и почти без сбоев крутиться вокруг доктора Бони, которые выглядит существом настолько чистым, что даже многократно повторенная им реплика «Повернись ко мне передом, а к лесу чем получится» (доктор, не уверен, что эта шутка, которую он должен произнести на корпоративе, достаточно смешна, и поэтому проверяет ее на всех женщинах), не кажется пошлой, а с каждым разом звучит все смешнее – уж слишком искренне и глубоко переживает герой эту пустяковую проблему. Тотальным инфантилизмом героя оправдывается и отсутствие пауз, и нужный ритм, в котором живет на сцене этот «медвежонок» – его реакции непосредственны и сиюминутны, как у ребенка. В отличие от своего расчетливого друга, он узнает изрядно изменившуюся и раздобревшую медсестру Джейн с порога и начинает буквально светиться изнутри, так что ни у кого не остается сомнений, что она – тайная мечта всей жизни Бони. Последующие чудесные метаморфозы героя – очередной триумф Михаила Николаева, которым можно было бы посвятить отдельный текст. Особенно удались актеру воспоминания о том, как Джейн летала то из перевязочной, то в перевязочную (артист не самой субтильной комплекции Николаев словно бы впадает в состояние невесомости), сочувствие почти до слез выдуманному Мортимером больному, которому вместо сердца прооперировали кишечник, и финальная сцена, в которой Бони, признавший себя отцом ребенка, требует ежемесячного пожертвования от его настоящего отца – стальные нотки, прорезавшиеся в его мягком тембре, воспринимаются не как шантаж друга, а как ответственность резко повзрослевшего мужчины за только что обретенную полноценную семью. Женские партии прописаны в пьесе столь же скрупулезно, но на них режиссер решил вовсе забить, так что Наталье Лыжиной (Джейн) и Наталье Кругловой (Розмари Мортимер) пришлось многое досочинять, а это в структуре многонаселенной комедии не так-то просто. Наталье Лыжиной, например, довольно нелегко дается баланс между мамашей-квочкой, которой с порога указывают на дверь – и женщиной, которая буквально расцветает на глазах, впервые столкнувшись с мужским обожанием и заботой, пусть даже в роли героя-любовника выступает большой младенец Бони. По сути это ведь такая же роль «с превращением», как у Фрейндлих в «Служебном романе» – с той разницей, что у актрисы нет времени на переодевание и новый макияж. И, кажется, ход может быть довольно простым: довести мамашу до последней грани отчаяния (понятно, комического), чтобы потом обрушить на нее нежданное счастье. Но это ведь надо выстроить мизансценически. А Кладько оставил Джейн – Лыжиной отыгрывать каждый эпизод по отдельности. И совершенно непонятно, почему героиня вдруг решает подыграть Мортимеру, соглашаясь, что Лесли – это не молодой человек, а собачка? Да ни почему. Просто потому что смешные получаются диалоги. А между тем героине много что есть сказать без слов, и Мортимеру, и Бони, и уж тем более жене Мортимера, до которой ей поначалу – как до луны, но на которую в финале она вполне сможет посмотреть и свысока. Наталье Кругловой, играющей Розмари Мортимер, тоже пришлось непросто. То, что актриса не стала играть ни гламурную стерву, ни глянцевую пустышку – дает героине сто очков вперед. Заявившись в первой же сцене в ординаторскую немыслимой красоткой, она, вроде бы, подтверждает ожидания зрителей – разумеется, у карьериста Мортимера другой жены и быть не могло. Но чем дальше по сюжету, тем настойчивей актриса уходит от однозначности, тем интереснее героиню разгадывать. Поначалу главным объектом ее внимания оказывает муж и только муж – полная женщина на стуле у стола с выпивкой занимает ее лишь постольку, поскольку тонкая женская интуиция Розмари подсказывает ей, что эта дама «в клеточку» в немыслимых лаковых желтых туфлях может помешать важнейшему событию в ее жизни. Однако, постепенно, по мере того, как одно вранье громоздится на другое, в этой прекрасной и абсолютно комфортной даме торжествует, как ни удивительно, не ревность и не злость, а откровенное желание посочувствовать и помочь всем, на кого прямо на ее глазах обрушиваются адские несчастья. Искренность, с которой мадам Мортимер бросается на своих высоченных каблуках утешать всех, будто бы потерявших мать, мужа, отца, – удачная находка актрисы, которая не только делает героиню смешной, но и вызывает сочувствие. Да, Розмари сделала свой выбор, она непременно должна стать леди – и ее спокойствие и уверенность базируются не на глупости, а на бесповоротности решения. Но в спонтанности ее реакций нет-нет, да мелькнет неповзрослевшая девчонка, чей жизненные опыт основывается только на сериалах, а тут она сама оказалась в центре сериала, где что ни сцена, то кто-то умирает или является с того света. Проблемы у актрисы Натальи Кругловой в сущности те же, что и у Натальи Лыжиной: режиссеру не досуг оказалось найти Розмари четкое место в многофигурной композиции, и актрисе приходится отвоевывать это место самой, толкаясь, точно в совдеповской очереди, за частицей внимания партнеров и публики. Но есть у Кругловой один момент, когда все женщины в зале, уверена, смотрят только на нее. Это тот долгий взгляд Розмари в финале, который устремлен на счастливое семейство доктора Бони: интересно в этом взгляде не понимание того, что нелепый, но обаятельный юноша с ирокезом – сын ее мужа (это понимание выдает в Розмари умную женщину), а постепенное осознание того, как много она потеряла, не став матерью, не родив Дэвиду наследника (и это уже несомненный признак мудрости). Впрочем, грусть мерцает в глазах героини недолго. Известие о том, что ее муж все же стал сэром, нивелирует эти переживания: каждому – своё. Впрочем, в итоге не остается сомнения, что в дальнейшем всё у героев этой истории будет хоть чуточку, но по-другому. Актеры (подозреваю, что под предводительством Михаила Николаева) собственными усилиями (это еще называется актерская режиссура) выводят сюжет к этой простой и понятной истине. Так что в качестве зрелища на новогодние каникулы «Чисто семейное дело» можно, пожалуй, рекомендовать. С той оговоркой, что актерам необходимо усвоить и освоить ряд чисто технических приемов и законов. В частности, аксиому, что скорость движения сюжета определяет не быстрота произнесения текста, перемещений по сцене или переодеваний, а количество актерских оценок в единицу времени. Чем их больше и чем они четче, тем стремительнее сценический ритм. Режиссер Александр Кладько, видимо, никогда об этом законе не слыхивал. Как и о другом, который хорошо знаком французам, тоже большим мастерам по отменно скроенным комедиям. По-французски он звучит как bon négligé bien arrangé (хорош тот беспорядок, который хорошо организован). Что до собственно текста, то он в подобной комедии должен отскакивать от зубов, как чистоговорка – тут требуется натуральный тренинг, занятия сценической речью, причем, перед каждым спектаклем (как делают, например, в МДТ Льва Додина, хотя там и не играют Рэя Куни). А иначе из слова «заснут» вдруг возьмет да и выпадет случайно буква «н», как на том спектакле, который посетила автор этих строк – и получится совсем другое слово из бранно-нормативного лексикона. Вроде бы и смешно, но вряд ли этот юмор одобрил бы кавалер Ордена Британской империи Рэй Куни. подробнее >>