Татьяна Москвина. ПРОКЛЯТАЯ ЛЮБОВЬ
Спектакль о жизни и творчестве Ангелины Степановой и Николая Эрдмана
История театра знает немало постановок, основанных на эпистолярном наследии великих людей. «Насмешливое мое счастье», «Жизнь Экзюпери», «Любящий тебя Достоевский», «Милый лжец», - эти пьесы, героями которых были А.П. Чехов и Лика Мизинова, Антуан де Сент-Экзюпери, Ф. М. Достоевский и его жена Анна, Бернард Шоу и Патрик Кемпбелл, - шли на сценах на протяжении многих лет. Очень хочется надеяться, что спектакль Театра на Васильевском «Проклятая любовь» постигнет та же славная участь.
Драматург и актриса… Драматург Николай Эрдман, написавший убийственно смешные и беспощадно сатирические пьесы «Мандат» и «Самоубийца». Актриса Ангелина Степанова, в расцвете таланта сыгравшая великую Кемпбелл в пьесе про драматурга и актрису. Их играют современные артисты Михаил Николаев и Татьяна Калашникова. И эти сближения придают оптике спектакля дополнительную стереоскопичность.
Режиссер Владимир Туманов очень точно простраивает смысловые пласты, накладывающиеся друг на друга: личная история, сквозь которую проглядывает портрет эпохи; взгляд на эту историю и на знаменитые творческие биографии из сегодняшнего дня.
В спектакле история любви начинается с беспечной и бесшабашной ноты – герои молоды, успешны, популярны, влюблены… И пока могут не замечать, что вокруг них и под ногами не воздух и почва, а некая зловещая, антрацитово-черная субстанция. Сценограф Елена Дмитракова создала ее из ватников, привезенных с настоящей зоны. Скрепленные воедино, эти куски материи создают апокалиптический образ времени, вызывающий в памяти художественные ассоциации, вплоть до «Страшного суда» Микеланджело. Потом герои Николаева и Калашниковой будут падать в эти жуткие, застывшие буграми волны, а в сцене свидания с сосланным Эрдманом элегантная актриса накинет грубую телогрейку на плечи.
При этом нужно помнить, что время, выпавшее на долю опального Эрдмана (его арестовали в 1933 году), еще было не самым людоедским, драматург избежал ГУЛАГа и не долбил кайлом мерзлую землю на Колыме. Тем не менее, это был резкий излом жизни столичного светского льва. Михаил Николаев наглядно, чуть не по крупицам воплощает эту метаморфозу. Поначалу его герой – человек мягкий, податливый, благополучный, блестящий остроумец, избалованный успехом. Артисту удается с пронзительной достоверностью передать физическое состояние героя, переброшенного из московского комфорта в енисейскую глубинку, где, вероятно, и по сей день неладно с бытовыми удобствами, а уж в 30-е годы… А каков душевный перепад от востребованного драматурга, за пьесу которого бьются два «основоположника» - Станиславский и Мейерхольд, - до запрещенного, непубликуемого автора! В письме к Ангелине Эрдман признавался: «Это катастрофа не авторская, а человеческая».
Однако спектакль «Проклятая любовь» – не биографическое изложение, не киношный байопик, а метафора жизни творческой личности на фоне эпохи. Артисты прочертили линию от шуточной песенки «Марсель» молодого Эрдмана:
Там жизнь не дорога,
Опасна там любовь…
до надрывного, отчаянного:
Расплатою за жизнь
Проклятая любовь…
Они действительно расплатились за свою любовь, если не жизнью, то судьбой. Их страстный запретный роман стал переломным событием биографии. Для Эрдмана практически буквально – из духовных и физических испытаний он вышел человеком сломленным, сам признавался: «Я потерял голос». Больше пьес не писал, начатые наброски остались незавершенными.
Ангелина Степанова, судя по всему, была сожжена этой любовью дотла. Позже она восстала, как Феникс из пепла, уже в том облике, который нам знаком по литературно-историческим источникам: легендарная актриса и парторг МХАТа, жена Александра Фадеева, железная леди, человек несгибаемого характера и сокрушительной силы воли. «Душа моя как дорогой рояль, который заперт, а ключ потерян», - эта фраза из ее любимой роли Ирины в «Трех сестрах», безусловно, относилась и к ней самой.
Конечно, артисты не играют впрямую образы знаменитых прототипов (как, кстати, и сама Степанова с Кторовым в спектакле «Милый лжец»). И Михаил Николаев, и Татьяна Калашникова сочувственно и проникновенно проживают перипетии их жизни, сохраняя при том несколько остраненную, можно сказать, эпическую интонацию, рассказывая о своих легендарных персонажах с позиций сегодняшнего дня, своего отношения к ним.
Николаев повествует о Нем (Эрдмане) с юмором и сочувствием, демонстрируя и его показную небрежность, и восхитительную самоиронию, и провалы в отчаяние.
Калашникова относится к Ней (Степановой) с восхищением и женской, коллегиальной солидарностью. Героиня Калашниковой в ажурных перчатках, винтажном платье выглядит удивительно стильно (художник по костюмам Стефания Граурогкайте). В ней есть порода, личность, талант. И не только талант самопожертвования, что явствует из сюжета. Стремясь отдать любимому все, пожертвовать всем, она остается верна себе, она - влюбленная женщина, но и актриса. В спектакле есть замечательная сцена, когда героиня Калашниковой произносит искренние, задушевные фразы из письма, а потом воодушевляется, начинает декламировать как сценический монолог, Эрдман аплодирует, а она кланяется, улыбается…
Есть еще мгновенные переключения с монолога персонажа на текст Человека от театра, дающий скупой лаконичный комментарий, высвечивающий обстоятельства времени и события жизни героев.
Думается, эти роли, сыгранные Михаилом Николаевым и Татьяной Калашниковой на высоком эмоциональном и духовном взлете, станут украшением и без того не слабой творческой биографии артистов.
Создатели спектакля рассказали о времени и о себе. Через своих знаменитых героев, которые времена не выбирали, жили и творили в те годы, что выпали на долю. Ну, и заодно напомнили, что и в биографии личности, и в истории культуры «остается только то, что про любовь»…
Татьяна Ткаченко, театровед
Спектакль о жизни и творчестве Ангелины Степановой и Николая Эрдмана
История театра знает немало постановок, основанных на эпистолярном наследии великих людей. «Насмешливое мое счастье», «Жизнь Экзюпери», «Любящий тебя Достоевский», «Милый лжец», - эти пьесы, героями которых были А.П. Чехов и Лика Мизинова, Антуан де Сент-Экзюпери, Ф. М. Достоевский и его жена Анна, Бернард Шоу и Патрик Кемпбелл, - шли на сценах на протяжении многих лет. Очень хочется надеяться, что спектакль Театра на Васильевском «Проклятая любовь» постигнет та же славная участь. Драматург и актриса… Драматург Николай Эрдман, написавший убийственно смешные и беспощадно сатирические пьесы «Мандат» и «Самоубийца». Актриса Ангелина Степанова, в расцвете таланта сыгравшая великую Кемпбелл в пьесе про драматурга и актрису. Их играют современные артисты Михаил Николаев и Татьяна Калашникова. И эти сближения придают оптике спектакля дополнительную стереоскопичность.
Режиссер Владимир Туманов очень точно простраивает смысловые пласты, накладывающиеся друг на друга: личная история, сквозь которую проглядывает портрет эпохи; взгляд на эту историю и на знаменитые творческие биографии из сегодняшнего дня.
В спектакле история любви начинается с беспечной и бесшабашной ноты – герои молоды, успешны, популярны, влюблены… И пока могут не замечать, что вокруг них и под ногами не воздух и почва, а некая зловещая, антрацитово-черная субстанция. Сценограф Елена Дмитракова создала ее из ватников, привезенных с настоящей зоны. Скрепленные воедино, эти куски материи создают апокалиптический образ времени, вызывающий в памяти художественные ассоциации, вплоть до «Страшного суда» Микеланджело. Потом герои Николаева и Калашниковой будут падать в эти жуткие, застывшие буграми волны, а в сцене свидания с сосланным Эрдманом элегантная актриса накинет грубую телогрейку на плечи.
При этом нужно помнить, что время, выпавшее на долю опального Эрдмана (его арестовали в 1933 году), еще было не самым людоедским, драматург избежал ГУЛАГа и не долбил кайлом мерзлую землю на Колыме. Тем не менее, это был резкий излом жизни столичного светского льва. Михаил Николаев наглядно, чуть не по крупицам воплощает эту метаморфозу. Поначалу его герой – человек мягкий, податливый, благополучный, блестящий остроумец, избалованный успехом. Артисту удается с пронзительной достоверностью передать физическое состояние героя, переброшенного из московского комфорта в енисейскую глубинку, где, вероятно, и по сей день неладно с бытовыми удобствами, а уж в 30-е годы… А каков душевный перепад от востребованного драматурга, за пьесу которого бьются два «основоположника» - Станиславский и Мейерхольд, - до запрещенного, непубликуемого автора! В письме к Ангелине Эрдман признавался: «Это катастрофа не авторская, а человеческая».
Однако спектакль «Проклятая любовь» – не биографическое изложение, не киношный байопик, а метафора жизни творческой личности на фоне эпохи. Артисты прочертили линию от шуточной песенки «Марсель» молодого Эрдмана:
Там жизнь не дорога,
Опасна там любовь…
до надрывного, отчаянного:
Расплатою за жизнь
Проклятая любовь…
Они действительно расплатились за свою любовь, если не жизнью, то судьбой. Их страстный запретный роман стал переломным событием биографии. Для Эрдмана практически буквально – из духовных и физических испытаний он вышел человеком сломленным, сам признавался: «Я потерял голос». Больше пьес не писал, начатые наброски остались незавершенными.
Ангелина Степанова, судя по всему, была сожжена этой любовью дотла. Позже она восстала, как Феникс из пепла, уже в том облике, который нам знаком по литературно-историческим источникам: легендарная актриса и парторг МХАТа, жена Александра Фадеева, железная леди, человек несгибаемого характера и сокрушительной силы воли. «Душа моя как дорогой рояль, который заперт, а ключ потерян», - эта фраза из ее любимой роли Ирины в «Трех сестрах», безусловно, относилась и к ней самой.
Конечно, артисты не играют впрямую образы знаменитых прототипов (как, кстати, и сама Степанова с Кторовым в спектакле «Милый лжец»). И Михаил Николаев, и Татьяна Калашникова сочувственно и проникновенно проживают перипетии их жизни, сохраняя при том несколько остраненную, можно сказать, эпическую интонацию, рассказывая о своих легендарных персонажах с позиций сегодняшнего дня, своего отношения к ним.
Николаев повествует о Нем (Эрдмане) с юмором и сочувствием, демонстрируя и его показную небрежность, и восхитительную самоиронию, и провалы в отчаяние.
Калашникова относится к Ней (Степановой) с восхищением и женской, коллегиальной солидарностью. Героиня Калашниковой в ажурных перчатках, винтажном платье выглядит удивительно стильно (художник по костюмам Стефания Граурогкайте). В ней есть порода, личность, талант. И не только талант самопожертвования, что явствует из сюжета. Стремясь отдать любимому все, пожертвовать всем, она остается верна себе, она - влюбленная женщина, но и актриса. В спектакле есть замечательная сцена, когда героиня Калашниковой произносит искренние, задушевные фразы из письма, а потом воодушевляется, начинает декламировать как сценический монолог, Эрдман аплодирует, а она кланяется, улыбается…
Есть еще мгновенные переключения с монолога персонажа на текст Человека от театра, дающий скупой лаконичный комментарий, высвечивающий обстоятельства времени и события жизни героев.
Думается, эти роли, сыгранные Михаилом Николаевым и Татьяной Калашниковой на высоком эмоциональном и духовном взлете, станут украшением и без того не слабой творческой биографии артистов.
Создатели спектакля рассказали о времени и о себе. Через своих знаменитых героев, которые времена не выбирали, жили и творили в те годы, что выпали на долю. Ну, и заодно напомнили, что и в биографии личности, и в истории культуры «остается только то, что про любовь»…
Татьяна Ткаченко, театровед